«Умные люди хуже размножаются. К сожалению, уровень интеллекта человечества будет падать»

«Культурное, экономическое и научное развитие цивилизации ведет к тому, что естественный отбор стал работать против нас. Есть опасность, что человечество пойдет по пути генетической деградации».

Александр Марков, доктор биологических наук:

— В 20 веке благодаря научным достижениям с человеком произошли драматические изменения: мы ставим прививки, употребляем биологические добавки. Также сильно изменилась окружающая среда, изменились продукты, которые мы едим. 

Эволюцию сегодня недостаточно изучена, чтобы можно было предсказать, как изменится человек в ближайшие годы. Так что предсказывать эволюцию мы умеем очень плохо, даже в лабораторных условиях. 

Нередко ученые высказываются, что эволюция человека остановилась, что никакой биологической эволюции у нашего вида больше не будет, потому что мы вышли из-под действия естественного отбора, мы живем в цивилизации, у нас есть культура, наука и так далее.

Я не соглашусь с этим мнением, эволюцию остановить невозможно. Основная движущая сила эволюции — мутагенез (процесс появления новых мутаций), естественный отбор (избирательное генное размножение) и генетический дрейф.

Мутация продолжается, и естественный отбор продолжается, так что эволюция человека неизбежна. И хотя мы не можем предсказать, как изменится человек в будущем, мы можем проследить, как происходит биологическая эволюция и предположить ближайшие изменения. 

Мутации ДНК

В среднем у каждого новорожденного ребенка в современном мире порядка 70 мутаций, то есть изменений ДНК, которых не было у родителей. Это очень много. Также науке известно, что львиную долю мутаций ребенок получает от отца: сперматозоид переносит примерно в четыре раза больше мутаций, чем яйцеклетка. При этом чем старше мужчина, тем больше мутаций ребенку он передает. Каждый год жизни отца прибавляет в среднем по 1,5 мутации для потомства. Но вообще нам повезло, у шимпанзе каждый год жизни отца прибавляет по три мутации потомству.

Количество передаваемых мутаций от отца сказывается на нейрокогнитивных показателях ребенка. Проведенные у детей измерения на умственные функции, IQ, понимание прочитанного и так далее, показали нам, что для ребенка плохо, когда отец старый.

С возрастом отца часть нейрокогнитивных показателей ребенка значительно ухудшается. То есть отцом желательно становиться в молодом возрасте, статистика говорит, что для ребенка так лучше.

Теперь что касается матерей. Чем старше мать, темы выше нейрокогнитивные показатели у потомства. Но ранее мы сказали, что мутации в основном передаются через отца, так что повышение у ребенка нейрокогнитивных показателей в случае взрослых матерей, вероятно, связано не с генетикой, а с социокультурным фактором. К слову, у очень юных матерей нейрокогнитивные показатели потомства намного ниже, чем у зрелых.

У женщин весьма рано заканчивается репродуктивный возраст, но, статистика нам говорит: чем позже женщина заводит ребенка, тем умнее он будет. Правда, чем позже вы начинаете рожать, тем меньше детей вы сможете иметь.

А вот когда мать совсем юная, например 16 лет, то дети гораздо медленнее развиваются.

При проведении таких измерений были внесены поправки на социоэкономический статус, на принадлежность к той или иной расе и так далее.

Значительная часть мутаций современных новорожденных приходится на те части генома, мутации в которых ни на что не влияют. Примерно 90-95% мутаций не приносят ни вреда, ни пользы, но остается от 5 до 10% мутаций генома, которые что-то изменят в ДНК в лучшую (что крайне маловероятно) или худшую (что гораздо более вероятно) сторону. То есть примерно 3-7 мутаций из 70 будут что-то портить в ДНК человека. Это много. 

Мы не знаем пока что точно, сколько вредных мутаций в среднем у каждого новорожденного, но науке понятно, что их много, а значит, должен работать хороший очищающий отбор, чтобы не было вырождения человечества. При этом сильный естественный отбор — вещь крайне негуманная, применять его к разумным существам немыслимо с точки зрения гуманизма. Поэтому строгий естественный отбор человечество должно заменять высокими биотехнологиями. 

Кстати, в результате развития цивилизации естественный отбор такого вида, как человек, сильно ослабел. Детская смертность в развитых странах сводится к нулю: дети и с плохими, и с хорошими мутациями генов появляются на свет, все они выживают и получают шанс оставить потомство.

То есть у нас фактически отключен послеродовой естественный отбор. Как я сказал, если вы отключаете естественный отбор, то нужно развивать биотехнологии. 

Но при этом у человека есть возможность проводить предродовой отбор эмбрионов. Часть эмбрионов с плохими мутациями генов все-таки погибают до рождения по решению родителей. 

Людей совершенно без мутаций не бывает, об этом говорит статистика, так что каждый человек в своем роде мутант.

Естественный отбор

Экономическая и социальная успешность сильно влияет на репродуктивный успех. Это ведь неполиткорректная тема, и исследований на этот счет не очень много, но они есть. Те работы, которые проводились в этой области, показывают нам, что до середины 19 века вроде бы был положительный отбор по признакам, ассоциированным с жизненным успехом, а потом пошел отрицательный отбор.

То есть раньше успешные, богатые и образованные люди давали больше потомства, чем бедные и необразованные. А после середины 19 века неудачники стали размножаться быстрее, чем успешные и образованные. Возможные причины таких изменений понятны. С одной стороны, произошло развитие медицины, появились антибиотики, то есть до зрелого возраста стали доживать почти все дети. Исчезла ситуация, когда у бедняков дети погибают, а у богачей выживают, более-менее все стали выживать. То есть обеспеченность родителей перестает влиять на естественный отбор.

Второй фактор: у людей появилась возможность планировать появление детей и откладывать этот момент до тех пор, когда им будет наиболее комфортно. Особенно сильно это оказало влияние на появление потомства у успешных и образованных людей. Именно они нуждались в инструменте, который позволил бы им планировать появление потомства.

В итоге самые успешные и образованные люди откладывают момент появления детей или вообще отказываются давать потомство, они хуже размножаются. А менее образованные и менее успешные в прежнем режиме воспроизводят потомство.

Ряд последних исследований был посвящен тому, чтобы узнать: как уровень образования, то есть количество лет, потраченных на учебу, влияет на появление потомства и его генотип.

Оказалось, что в современных развитых обществах уровень образования — это признак с высокой наследственностью, то есть фактор получения высокого уровня образования сильно зависит от генов. Кроме того, генные аллели, которые влияют на предрасположенность к высшему образованию, также влияют на качество здоровья, интеллект и повышают шансы прожить долгую жизнь. При всем при этом эти гены снижают плодовитость.

Кстати, необязательно те, кто предрасположен к высшему образованию, его получат. Но при этом они будут менее репродуктивны. Статистика говорит, что люди, обладающие высокой предрасположенностью к получению хорошего образования, гораздо меньше производят потомства до 30 лет. То есть они начинают рожать после 30-ти, а поскольку репродуктивный возраст женщины ограничен примерно 40 годами, то времени для оставления потомства мало. 

К сожалению, сегодня идет отбор на ухудшение генетического базиса нашего интеллекта. В 2013 г. провели исследование на 110 тыс. исландцах и оказалось, что гены подвергаются отрицательному отбору. Исследования исландских генетиков показали, что мир будущего, где будут одни дураки или люди с меньшими интеллектуальными способностями — весьма реален. Многие это подозревали.

Культурно-социально-экономическое и научное развитие человеческой цивилизации приводит к тому, что естественный отбор начинает работать против нас. Есть некоторая опасность, что человечество пойдет или уже идет по пути генетической деградации. 

Некоторые генетики раньше говорили, что в варварском обществе идет естественный отбор на улучшение человеческой породы. Варвары создают цивилизации, строят могучие империи, и в какой-то момент складываются условия для отрицательного отбора, цивилизация деградирует и снова впадает в варварство. А затем снова по кругу. 

Конечно, социально-культурное развитие компенсирует генную деградацию. Во второй половине 20 века, несмотря ни на что, реальный уровень образования населения не снижался, как предрекали генетики, а рос. То есть люди получают все больше возможностей для интеллектуального роста и развития способностей, но вот на генном уровне предрасположенность к высокому интеллекту снижается. В какой-то момент культурное развитие не сможет компенсировать генную деградацию. 

При нынешних темпах снижение IQ популяции за 500 лет составит 15 баллов, а падение IQ популяции на 30 баллов — это почти наверняка конец, крах цивилизации, варварство и возвращение на деревья. 

«Все, что есть сейчас — инерция. Несколько лет, и не будет ни пенсии, ни работы». 

«Мир превращается в хаос. Вся ваша жизнь в будущем зависит не от того, чему вы учились, а от того, чему вы еще даже не начали учиться». Что нужно узнать в 2019 году, чтобы иметь работу в 2029-м?

Алексей Крол, предприниматель, лектор, автор книги «Теория каст и ролей», на своей странице в Facebook рассуждает на тему современного образования. Чему же нужно учиться, чтобы не оказаться выброшеннным с рынка труда в XXI веке?

— Вся ваша жизнь в будущем зависит не от того, чему вы учились, а от того, чему вы еще даже не начали учиться. Макаревич по молодости пел:  «сегодня самый лучший день, сегодня битва с дураками...», но он постарел и поумнел, а я все еще борюсь с ветряными мельницами.

На повестке модная тема: чему надо учиться в 21 веке? Если вы вобьете эти слова в поисковике, то вылезет стотыщпятьсот презентаций с одинаковым текстом, нещадно содранным с пафосных презентаций какого-нибудь Кена Робинсона, сэра.

Перечень этот убог и включает такие перлы, как критическое мышление, командность, сотрудничество, и все это воспринимается как давешний лозунг : «Догоним, значиться, и перегоним...». Помните, из медового детства звучит над полями: «Трактор в поле дыр-дыр-дыр, все мы боремся за мир».

Я на эту тему, чему учить в наше время, наверное, всем уже плешь проел, но практический опыт в обучении привел меня к ключевому понятию образования —  конверсии. Что в переводе означает:

Если вы 200 раз повторите, то средний человек на 8-й раз поймет, умный на 34-й раз поймет и на 58-й сделает, а дурак скажет сразу: «Все понятно».

Но на самом деле вопрос «Чему учить?» неверный, поверхностный. Правильный вопрос: «Почему надо учиться определенным вещам самим и учить детей?». Когда мы понимаем предпосылки и логику происходящих процессов, вопросов не возникает, а только действие. Вопросы возникают, когда мы не понимаем происходящего, потому что не знаем, куда смотреть. В этом секрет, трюк: надо знать куда смотреть.

Но и здесь собака порылась. Для меня не проблема показать, куда смотреть, но я не могу сделать так, чтобы люди начали видеть. Нет, нет, не то, что я вижу, я на это уже давно не надеюсь. Хотя бы что-то. Простые контексты, то, что я называю мягкими сигналами будущего. Более глубокий уровень — связи между контекстами, которые приводят в движение массивы людских интенций. Но чего-то меня занесло, надо же про то чему учить.

Но этот вопрос все равно вытекает из «почему». Проблема в том, что у всех нас разный уровень возможностей. У большой корпорации много ресурсов, но много инерции, тем не менее, ресурсы определяют большую вероятность прорыва.

У маленького человека, которому 37+, который работает в найме, который достаточно творческий и самостоятельно мыслящий, именно из-за этого карьерав корпорации не сложилась и никогда не сложится.  У него нет ресурсов, кроме того, что он умеет, и 24 часов в сутках. И это очень мало, но от этого зависит вся оставшаяся жизнь. То, во что такой человек инвестирует ничтожную долю в 24 часах, оставшуюся от работы на дядю, определяет целиком его будущее.

Но это верно и для бесчисленных представителей микро- и малого бизнеса, включая тренеров, педагогов, консультантов и разных умельцев. Они не работают на дядю, а на клиента, и это не меняет смысла рабства, и не дает перспективы. У этого есть ясные причины, это не бином Ньютона, это примитивная стратегия, когда сразу очевидно, что данный путь ведет в никуда. А куда? И почему?

Последние 10 лет я занимался разными стартапами, потом последние 5 лет фокусировался на преподавании, и, наконец, последний год я целиком и полностью сфокусировался на играх.

Я понимаю, для 99% то, что я делаю и как живу — шоу бизнес, развлечение. Люди видят странные зигзаги... и считают это слепотой. Однако, мне кажется, по прямой ходят только идиоты. В этом мире нет прямых дорог, в природе нет ничего прямого. Человек любит все прямое — линии, углы, других людей. Не потому, что лучше, а потому, что так легче, проще... Лучше упрощать мир, чем следовать его течению. Для этого надо быть безумным, скажут некоторые. Но не безумие ли отчасти то, что мы не можем, а часто и не хотим понять?

Больше всего мы не хотим понимать неизбежность, сияющий вал будущего, который неизбежно раздавит нас. Нет больше эпохи покоя и эпохи перемен. Все сейчас одна большая перемена, которая становится все больше и больше, из привычного порядка превращаясь в хаос.

Только идиот может ставить вопрос «Чему учиться в 21 веке?». Правильный вопрос: «Чему учиться в то время, когда хаос становится нормой, а предсказуемость мифом?». Вся ваша жизнь в будущем зависит не от того, чему вы учились, а от того, чему вы еще даже не начали учиться.

Вы хотя бы понимаете это? Что в 99% все, что есть сейчас — это инерция прошлого... Несколько лет, и этого не будет. Не будет ни работы, ни пенсии, и только два варианта: перебиваться случайными заработками или стратегически что-то построить.

А что вы можете построить, если у вас нет ресурсов и мало времени? Все, что у вас есть — 24 часа в сутках, этого мало, но от этого зависит вся оставшаяся жизнь. Надо очень тщательно выбирать направление.

Профессионализм, любой, убивается стандартизацией бизнес-процессов и коммодитизацией труда и товаров. Все, что можно описать и легко механически тиражировать, прибирают корпорации, потому что сейчас неважно, в чем ты силен, важно присутствовать во всех нишах.

В 99% ситуаций у вас нет шансов конкурировать с корпорациями, даже с небольшой командой у вас нет шансов конкурировать, потому что там процессы настроены и команда работает эффективнее одиночки. Но с чего-то надо начинать? Нескольким сотням миллионов человек с чего-то надо начинать, двигаться куда-то, что имеет перспективу.

Сводка недоступна. Нажмите эту ссылку, чтобы открыть запись.

«Не Не пытайтесь воспитывать детей на русских народных сказках — Марина Загидуллина

«Сказки создавались как ночная история для детей: встряхнуть адреналин либо «замонотонить» мозг, чтобы ребенок заснул. Это нудные повторялки, бесконечный эпический путь героя или ужасы всех сортов».

 
 

Чему учат русские народные сказки? Отзывчивости, смекалке, вере в чудо, справедливости. А первый заместитель председателя Банка России Сергей Швецов считает, что сказки вредны, потому что с проводимой ими жизненной философией никогда не вырастить из ребенка миллионера. «Даже в условиях определенной финансовой грамотности люди все равно будут делать неправильные вещи. Мы детям рассказываем про золотую рыбку, про щуку. Вот смотрите: старший брат работает — он дурак, средний брат работает — дурак, младший сидит на печи, дальше он ловит щуку — у него все хорошо. Это с детства переходит с возрастом в плоскость отношений с финансовым рынком. Поэтому надо сказки менять, понимаете. Мы должны отказаться от этого бэкграунда — обучать детей халяве. Это очень важно», — заявил Сергей Швецов.

О том, стоит ли читать детям на ночь русские народные сказки или спрятать подальше эти «вредные книги», в авторской колонке рассуждает Марина Загидуллина, литературовед, публицист, культуролог, доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики и массовых коммуникаций Челябинского государственного университета.

— Иван Александрович Гончаров в романе «Обломов» написал о становлении главного героя: «Нянька с добродушием повествовала сказку о Емеле-дурачке, эту злую и коварную сатиру на наших прадедов, а может быть, еще и на нас самих». Между прочим, 1860 год.

Так что вопрос «А тому ли учат народные сказки?» по меньшей мере, не новый. Выскажу две идеи, на мой взгляд, не бесполезные для понимания ситуации.

Первая идея. Сказки создавались как ночная история для детей с одной задачей — встряхнуть адреналин (либо наоборот, «замонотонить» мозг) так, чтобы ребенок от страха или однообразия заснул. Вот сказки — нудные повторялки (на колу мочало — начинай сначала…), или бесконечный эпический путь героя (скоро сказка сказывается…), а вот — ужасы всех сортов и типов (кинул ее на кровать — она и сгорела вмиг; праву ногу попридержал, левую вверх поддернул — и разорвал надвое и т. п.). Все.

Вторая идея. Сказка как сторителлинг представляет собой (как блестяще доказал русский исследователь В. Я. Пропп) демонстрацию безостановочной работы функций. Единица сказочного сюжета — именно функция. Если овладеть способом функционально-аналитического понимания сказок, то в них обнаружится гораздо больше, чем просто в истории о человеке, который нанялся к попу работать «за три щелчка по лбу» (пусть это авторский — пушкинский! — перепев известной народной сказки) или о лентяе, не слезающем с теплой печи. Функция — это соответствие персонажа определенной задаче (как шестеренка в часах отвечает за движение именно этой, а не другой стрелки). Герой не должен и не может меняться, он всегда одинаковый. Иначе сломается функционал.

Если баба-яга «добрая» и помогает, она не окажется в сказке коварной предательницей (чего навалом во всяких современных сказках, например, в киносценарных вариантах — скажем в «Последнем богатыре»). А если она коварная — то последовательно такой и будет, доброй не обернется. Если герой-героиня внешне были бедны и неказисты, а в финале преобразились в «красну девицу» или «добра молодца», то это не изменение, а обретение гармонии внешнего и внутреннего — они такими «красавцами» и были для слушателя на протяжении всей истории.

И в этом смысле попытки анализировать сказки «по-гончаровски», как сатиру «на нас самих», беспочвенны, это примерно то же самое, как громить песню «Ландыши, ландыши» за безыдейность и несоответствие высоким требованиям советской идеологии.

А теперь — после этих двух пояснений — зададимся принципиальным вопросом: могут ли народные сказки сейчас вообще — в принципе — выполнять функции социализации? Что мы даем детям, читая им сказки? Ответ, честно говоря, очень простой. Сказка, прочитанная или рассказанная мамой, папой ребенку, важна романтической ситуацией этого рассказывания. Содержание сказки не так уж значимо. Для сознания важен будет якорь — ночь, уют, сон, мама-папа, сказка. И эмоция — страшно, интересно, весело, запутанно… Каждый сам может постараться вспомнить детство — скорее всего, саму ситуацию вспомнит, а что именно читали-слушали — нет.

Таким образом, сказка социализирует исключительно как «клей» — родители-дети. И пристальный анализ содержания сказок абсолютно не значим. Можно почитать сказки, а можно и Жюль Верна. Социализация будет того же типа — «клей» поколений.

И вот тут и возникает препростая мысль: а нужны ли вообще русские народные сказки? Вроде бы со школьной скамьи нам внушали мысль, что сказки — это мудрость веков, это ключ к духу народному, это путь к национальной идентичности. И правильно учили! Только надо очень хорошо понимать, что веками оттачиваются амбивалентные ценности, которые в народной культуре живут между полюсами живого и мертвого, сиюминутного и вечного, частного и общего. Что на всякую сказку о честности и открытости найдется сказка с воспеванием хитрости и обмана. Сказка о торжестве дружбы и жалости к врагам встретится со сказкой о торжестве грубой силы и безжалостности. Каждый раз этим ценностям найдется объяснение в теории Проппа: перед нами не ценности, но функции, не правила социальной жизни, но «формула успешного поведения».

Сказка — это история, рассказанная по особым правилам. И если беседовать с ребенком по поводу сказки на «экономические темы», то это, скорее, прием урока, а не освоения фрагмента родной культуры. Даже вопрос типа «тебе понравилась сказка?» разрушает ауру ситуации. А уж побеседовать с ребенком на темы экономического потенциала Емели или «брата-дурака» — это полностью вывернуть ситуацию наизнанку.

Для воспитания экономического мышления сказки подходят, конечно. Именно как «материал» для объяснений, при стопроцентном исключении ситуации рассказывания — когда нет ни ночи, ни сна, ни эмоций.

И с этой точки зрения экономическое мышление вообще можно формировать на чем угодно (читать «Родились у нас котята — их по счету ровно пять» и спрашивать: «Какова экономическая нагрузка на семью, в которой у кошки появилось еще пять котят? Рассчитайте за месяц, за три»). Сказка, уходящая своими корнями в глубокую древность — ритуалы, обряды, исторически закрепленные коллективные травмы, предназначена для другого: погрузить в странную, нелинейную и в то же время предельно логичную изнутри историю. Тот, кто не умеет читать истории (где важно, во-первых, понять, что произошло с героями, а во-вторых, можно ли от их частной судьбы подняться к философскому обобщению), потребует «смысла». Тот, кто умеет, смысл возьмет сам.

Что же касается «экономической народной мудрости», то она неоднозначна: «Не было ни гроша, да вдруг алтын»; «Копейка рубль бережет», «Дружба дружбой, а табачок врозь», «Не все то золото, что блестит». Если очень захочется, то найти обоснование можно хоть чему.

И в этом-то и кроется главная мудрость: самого важного в пословице не услышишь. Слышит одно лишь сердце.

Так и сказка. Ни малейшего отношения к «воспитанию» содержательно она не может иметь по умолчанию. Но в общем контексте традиции, передаваемой из поколения в поколение, когда сказочный рассказ помечен архаикой, старинностью и ситуативностью, сказка воспитывает каждой своей клеточкой. Главное — читать ее на ночь родному человеку и погружаться в историю с головой. Не спрашивайте ребенка потом — о чем эта сказка? Он сам возьмет то, что будет для него важно. Ну и не мешайте ему. Просто читайте, читайте вслух.

Пройдет лет двадцать — и вы поразитесь, как много вы дали ребенку. И как прихотливо, удивительно он черпал мудрость из этих странных, жестоких, нетолерантных, неполезных историй.